Сто пятьдесят лет отмены крепостного права…. Теоретически, человек преклонного возраста, лет восьмидесяти, мог бы рассказать, как его продали новому барину, другому почтенного возраста старцу, который скрипучим голосом мог бы поведать нам об этой позорной странице в истории нашей родины. Так что сто пятьдесят лет – ерунда, «не эпоха»…. Однако, как быстро мы позабыли все «прелести» этого исторического явления, мерзость кастовости, унизительность слепого почитания престолонаследия…
К слову сказать, крепостное право на территории Московского княжества зародилось не сразу. Примерно 300 лет власть «миндальничала» с крестьянством, осматривалась, что ли, как сейчас сказали бы, «играла в демократию». С 1330 года началась история великого княжества Московского, и лишь при царе Алексее Михайловиче Соборное Уложение 1649 года устанавливает бессрочную прикрепленность к земле (то есть невозможность крестьянского выхода) и крепость владельцу (то есть власть владельца над крестьянином, находящимся на его земле).
Цикличность российской социально-политической истории замечена, конечно же, не мною. Не буду мистифицировать по этому поводу. Но что побудило меня вспомнить о крепостничестве? О его зарождении и развитии? О его последствиях?
Простой случай. Еду домой с работы, и пропустил переходящую дорогу маму с двумя детьми. Пропустил, причем, не на пешеходном переходе, всегда так делаю, так как переходить дорогу по правилам людей научить сложно, а вот если пешехода собьет идущая за мною машина, уснуть точно не смогу….
И вот какую вереницу мыслей вызвала у меня эта цветущая ухоженная женщина, на дорогом автомобиле, с двумя прекрасными малышами…. Это – начало нового крепостного права! Не судите до времени, позвольте мне объяснить ход моих сумбурных мыслей.
Дело в том, что в нашем городе, как и во многих других городах, есть «хорошие детские сады». Такие, куда не попасть ребенку из «обычной» семьи, даже если он живет через дорогу. Есть «хорошие» школы, «хорошие» больницы, врачи, «хорошие» магазины. Об этом знают все. Но, зная об этом, мы стараемся как-то позабыть о том, что раз есть «хорошие», должны быть и «плохие»…. Для кого она, эта обратная сторона медали? Ведь из нескольких десятков городских школ и садиков – только один-два являются безусловно «хорошими»…. Из сотни врачей – только один, на тысячу магазинов – всего три четыре «элитных»….
Процесс становления этой самой «элиты» в современном обществе неразрывно связан не с выдающимися личными качествами индивидуума, а исключительно с умением «делать деньги» и приближенностью к власть имущим кругам. Причем эта самая элита крайне ревностно блюдет «чистоту» своих рядов – весь бизнес поделен еще в девяностые, или в «нулевые», как сейчас принято говорить, а власть передается по наследству внутри корпоративного подобия семьи. При формальном декларировании прав и свобод, фактически создаются всевозможные юридические барьеры, ограждающие элиту от неэлиты.
Причем, законодательное обоснование разделения общества на высшее и не очень, в последние годы приобретает все более ярко выраженный характер. Реформы, а по сути развал, советской системы образования, здравоохранения, поначалу осторожные, сейчас ужасающе антинародны. Налоговое законодательство ущемляет малоимущих. Социальная функция государства постепенно сходит на нет, оставляя лишь полицейскую его составляющую. Государство открыто отказывается от поддержки самых социально незащищенных слоев населения, предоставляя им выживать самостоятельно, а учитывая их именно несамостоятельность, попросту вырождаться….
Женщина эта шла из «хорошего» садика. Села в «хороший» автомобиль. Потратит в «хорошем» магазине пару-тройку тысяч рублей на различные деликатесы….
Через квартал – садик попроще, куда ходит моя дочь. Я, имея далеко не самую маленькую зарплату, езжу на дешевом отечественном автомобиле, вынужден ограничиваться пятьюстами рублями в день на продукты…
В магазине в нашем дворе наблюдаю картину – малыш лет пяти, одетый явно в секондхэнд, плачет, не понимая того, что мама не купила ему разрекламированную шоколадку, мотивируя тем, что им не хватит денег на проезд в автобусе, и предлагает маме пройтись пешком… На другой конец города, где во дворе – «хороший» садик, но он – для «хороших» людей, с «хорошими» машинами и должностями…. А она рада тому, что поучила место хотя бы в этом садике, и может, наконец, ходить на работу за десять тысяч рублей….
Покупаю малышу шоколадку и быстро выхожу из магазина, чтобы не успели вернуть подарок. Иду и думаю, а не станет ли моя дочь, лет через восемьдесят, рассказывать не верящим в россказни выжившей из ума старушки-крепостной, господским детям, сказки о том, что когда-то все люди были равны?