Альтернатива - издание Содружества Коммунистической молодёжи г. Вологды № 18, июнь 2009 года
На проведение параллелей между медведевско-путинской Россией и Францией второй половины XIX века наталкивают сходные черты установившегося в обоих случаях политического режима. В исторической науке подобный режим получил название «бонапартизм» и ассоциируется, прежде всего, с императорами Наполеоном I и Наполеоном III. Каковы же признаки бонапартистского режима и как они проявляются в России начала XXI века? Прежде всего, бонапартизм возникает в определённых условиях - в переходные периоды, когда в обществе, уставшем от постоянных потрясений, появляется желание стабильности, порядка, «сильной руки». Появление Путина на закате «лихих 90-х» и его активные действия по «замачиванию в сортире», борьбе с оппозиционными олигархами и укреплению «вертикали власти» соответствовали этим ожиданиям. Сформированный и растиражированный в СМИ образ Путина как здравомыслящего, энергичного, твёрдого главы государства, загадочного, но близкого к народу (чего стоит только умение ввернуть в речь колоритные «народные» выражения) оказался для российского электората «тем, что доктор прописал». Подобный имидж старается создать себе теперь и Медведев. Это одна из ключевых черт бонапартизма – харизматичная фигура у руля страны. Недосягаемая, овеянная некой «легендой», играющая роль национального лидера, якобы консолидирующая общество. Проявляется в современной России и другая характерная для этого режима черта – политика лавирования: в условиях недостаточно структурированного общества с растущей поляризацией по имущественному признаку власть делает вид, что пытается угодить всем. Она всячески демонстрирует «радение» за малоимущих, пенсионеров, бюджетников, при этом ни на секунду не забывая ревностно оберегать интересы узкой группы людей, которые эксплуатируют природные ресурсы страны в интересах личного обогащения. Бонапартистский режим всегда сохраняет институты народовластия, лишая их при этом реального содержания. В течение всего путинского правления происходила ликвидация многопартийности, сведение роли парламента к слепому утверждению «высшей» воли, свёртывание реального местного самоуправления. Всё это в глазах наших «наполеонов» является лишним, так как они строят жёстко централизованную иерархичную систему власти, где чиновник всесилен и нет места истинной демократии. Да, формально граждане обладают избирательным правом, свободой слова, печати, собраний и т.д. Но в действительности люди находятся под прессом государственно-бюрократической машины, где их права и свободы – пустой звук. Особенную роль в связи с вышесказанным приобретают силовые ведомства, особенно спецслужбы, которые гарантируют защиту режима от оппозиции. Проявление любого несогласия сейчас трактуется как «экстремизм». Власть подчиняет своим интересам и церковь, которая нужна ей в качестве инструмента национального сплочения. Правда, Россия (в отличие от Франции XIX века) – страна многоконфессиональная, что затрудняет выполнение Русской Православной церковью государственного заказа по консолидации общества. Бонапартистские режимы всегда отличаются активной внешней политикой. Правда, до военных экспедиций a la Наполеон I Путину и Медведеву далеко. «Маленькое победоносное» поигрывание мускулами с Грузией не в счет – с таким же успехом можно было «воевать» с Лихтенштейном или островами Вануату. Больше наши «двуглавые орлы» упражняются в громкой риторике для внутриполитического «употребления». Но претензий много. Бонапартистский режим двойственен: он представляет собой демократический фасад и авторитарную начинку, он пытается показать себя защитником интересов нации, но «суверенная демократия» является режимом бюрократии и олигархов, личные интересы которых выдаются за национальные. Несмотря на заявления об укреплении стабильности (уже доведенной до окоченения), такие режимы недолговечны. Их разъедает неэффективность, порождаемая коррупцией, провалы во внешней политике (подрывающие авторитет власти и её лидера). Экономические кризисы влекут за собой повышение социальной напряжённости и дестабилизацию обстановки. Кроме того, очевидное «слабое звено» бонапартизма – «заточенность» под одного человека, на котором держится вся система. Современное российское «двоевластие» порождает много забот в бедных чиновных умах. Стремясь усилить систему своим одновременным пребыванием у власти, Путин и Медведев идут к противоположному результату. В любом случае, такого рода режимы – временное явление. Будет ли наш «двуглавый» бонапартизм заменён более жёстким вариантом авторитаризма или уступит место реальному народовластию, зависит и от нас.
