Олег Смолин — об Иване Мельникове в канун юбилея - 9 Августа 2010

Плохо, когда друг превращается в начальника – не всякие отношения выдерживают. Гораздо лучше, когда начальник становится другом. Именно так складывались мои отношения с Иваном Мельниковым. Попытаюсь представить читателю штрихи к его портрету, по диалектическому закону стремясь соединить противоположности – пристрастность и объективность.
Мое знакомство с Иваном Мельниковым состоялось в конце 1995 года, когда КПРФ и вообще кандидаты левопатриотических сил добились значительных успехов на думских выборах. Тогда в моде была шутка: в магазине сельхозтоваров выстроилась очередь – это бывшие партфункционеры, переметнувшиеся на рубеже 1990-х годов в «демократы», покупают лопаты, чтобы откопать зарытые на дачах партбилеты.
По традиции, придя работать в парламентский Комитет по образованию и науке, узнал, что председателем комитета, т.е. моим прямым начальником, будет Иван Иванович Мельников. Там и познакомились, а затем сдружились.
Как известно, человек способен опередить Господа Бога по единственному показателю – количеству лиц. Их у каждого из нас не три, но гораздо больше: работник, гражданин, отец, муж, сын, член организации или неформальной группы и т.п. Не претендуя на всевидение и всеведение, отмечу лишь три лица Ивана Мельникова как политического лидера, лидера образования, русского интеллигента.

Политический лидер
Иван Мельников по праву признается не просто одним из лидеров КПРФ и вообще левых политических сил в России, но лидером именно современного направления в российской Компартии. Не говорю: «модернистского», поскольку, весьма вероятно, термин «модернизация» в скором времени будет так же дискредитирован, как в начале 1990-х – термин «реформа».
Не секрет: в настоящее время в рядах КПРФ и среди ее сторонников встречаются люди с весьма разнообразными политическими взглядами – от левых консерваторов до правых социал-демократов. В составе Компартии принято выделять два основных крыла – консервативно-государственническое и современно-социалистическое. Главное различие между крыльями – в понимании государственных интересов.
Сторонники первого направления по традиции продолжают именно эти интересы ставить на первый план, не всегда различая понятия «страна» и «государство» и не всегда учитывая, что характер государства после так называемой второй русской революции резко изменился: из социалистического с деформациями оно превратилось в государство бюрократии и «олигархов». Сторонники второго направления под государственными интересами понимают прежде всего интересы людей, граждан России.
Понятно, что лидер партии, стремясь максимально сохранить ее политическую базу, опирается и должен опираться на оба крыла. Но точно так же понятно и другое: во всем мире левые политические движения опираются прежде всего на интеллигенцию и молодежь. Сохраняя же представления о государственных интересах, как отличных от интересов людей, получить такую опору практически невозможно.
Устанавливая баланс между основными крыльями, руководитель партии не может не понимать, что ее перспективы колеблются между двумя полюсами: модернизация или маргинализация. Усиление консервативно-государственнического направления – это курс на маргинализацию. И не случайно именно это направление, по сообщению аналитиков, поддерживается администрацией президента. Напротив, только усиление второго направления способно значительно поднять политический вес партии в обществе, вплоть до перспектив завоевания власти.
Второе различие между крыльями – стилевое. Интеллигенция и молодежь обычно реагируют не столько на то, что говорят, сколько на то, как говорят. Именно по стилю речи и поведения эти группы отличают своих от чужих, доверяя первым и отказывая в доверии вторым. Профессор МГУ Иван Мельников и по внешности, и по содержанию поднимаемых вопросов, и по стилю общения свой для интеллигенции и молодежи. Это делает его крайне ценным лидером для левой партии, если она, конечно, всерьез намеревается расширять свою социальную и политическую базу.
Нельзя не отметить и еще одно важнейшее качество Ивана Мельникова как политического лидера – способность к объединению различных общественных сил и людей в интересах общего дела, готовность создавать широкие политические блоки. Это чрезвычайно важно как минимум по двум причинам.
Во-первых, в традициях левого движения многолетняя борьба между близкими течениями и взглядами, оттенками социализма и сторонниками различных представлений о тактике. Такая борьба неоднократно приводила к поражениям левых. Наиболее известный пример – приход Гитлера к власти, который, среди прочего, стал возможен из-за неспособности коммунистов и социал-демократов создать единый фронт. Менять традицию всегда трудно, но необходимо. В России новый экономический и политический курс власти возможен лишь в результате создания широкого блока левых и патриотических сил, представляющих интересы как работников, так и высокотехнологичного социально ориентированного бизнеса. В этом смысле способность и склонность Ивана Мельникова к собиранию людей и идей под знамена единых действий выглядит крайне привлекательной.
Во-вторых, тактика жесткой борьбы за чистоту идей и рядов, например в большевистской партии, была связана с установкой на вооруженный захват власти и диктатуру пролетариата. Когда же главной установкой европейских левых стало мирное завоевание политической власти, подобная тактика устарела. В современных условиях стратегическая задача – не столько определение врагов, сколько умение найти союзников. Не искать чужих среди своих, но, напротив, превращать в своих даже чужих, – вот принцип современной левой политики, вполне соответствующий стилю мышления Ивана Мельникова. Мне многократно приходилось слышать слова уважения, адресованные Ивану Ивановичу, от людей из разных политических партий и движений, в том числе далеко не разделяющих его взглядов. Высокая ценность такого лидера очевидна и, на мой взгляд, недостаточно используется Компартией и левыми силами вообще.
Чтобы мой портрет Ивана Мельникова не показался читателю исключительно в розовом свете, скажу об одном его недостатке как политического лидера, – недостатке, который с обычной человеческой точки зрения выглядит, скорее, достоинством. Это почти полное отсутствие политического честолюбия. Будучи много лет первым заместителем Геннадия Зюганова, Иван Мельников играет вторую скрипку вполне осознанно и успешно.

Лидер образования
Как уже говорил, мое знакомство с Иваном Мельниковым началось с того, что в качестве председателя Комитета по образованию и науке Госдумы второго созыва он стал моим непосредственным руководителем. Он занимал эту должность с января 1996 до апреля 2002 года, и весь это период вспоминаю с удовольствием и благодарностью.
Во-первых, по собственному опыту каждый знает: когда начальник не мешает работать – это уже здорово; когда же помогает – почти счастье. Иван Мельников всегда помогал всем, кто умел и хотел работать. Причем независимо от фракционной принадлежности. При нем профильный комитет стал мощным лоббистом (в хорошем смысле) образования и науки в целом, а значит – национальных интересов нашей страны. Ведь ее будущее может быть обеспечено только на базе научно-образовательного прорыва. При этом стиль руководства Ивана Мельникова радикально отличался от последующей практики.
После того как большинство в Думе получили блок «Единство» и его союзники, позднее превратившиеся в партию «Единая Россия», сложилась порочная практика работы с бюджетом. Депутатам от «партии власти» (и только им) было позволено включать в федеральную адресную программу объекты, в строительстве или реконструкции которых в регионах они заинтересованы. Как говорят, в свое время на вопрос по этому поводу президента В.Путина еще премьер М.Касьянов ответил приблизительно следующее: но ведь вы, Владимир Владимирович, хотите, чтобы ваши законы и другие предложения проходили в парламенте…
На самом деле эта практика, с одной стороны, заменяет помощь подачкой. С другой стороны, она позволяет «партии власти» осуществлять своеобразный подкуп избирателей по схеме: да, мы не голосуем за «популистские» законы, но зато только мы можем помочь построить новый корпус вуза, школу или больницу.
Ничего подобного при И. Мельникове не было. Наоборот, если появлялась возможность повлиять на список объектов, которые финансировались из федеральной адресной инвестиционной программы, такая возможность предоставлялась в равной мере депутатам Комитета от всех фракций.
Точно так же Иван Мельников никогда не позволял себе использовать аппарат думского Комитета по образованию и науке в специальных партийных интересах. Затем ситуация изменилась радикально. С одной стороны, аппараты думских комитетов работают на правящую партию. А с другой – мой помощник однажды услышал от сотрудника аппарата нашего комитета: конечно, при Мельникове работать было хорошо, но трудно; мы сами готовили массу законопроектов; а теперь почти всю эту работу выполняет аппарат Минобрнауки.
Интересно, что благодаря личным качествам и правильно избранной линии руководства влияние Ивана Мельникова в определенной мере распространялось практически на всех депутатов комитета, включая политических противников. По крайней мере на заседаниях комитета они в абсолютном большинстве случаев голосовали за наши законы, и другие решения в интересах образования миннауки. Однако на пленарных заседаниях наступало «раздвоение личности»: забыв о том, что они – люди образования, наши коллеги из «партии власти» в большинстве случаев голосовали по велению начальства.
Иван Мельников умел выстраивать отношения с профильными министерствами, сочетая принципиальность позиции и гибкость тактики. Так было, например, на рубеже 1997–1998 годов, когда столкнулись две концепции реформирования образования, два подхода к образовательной политике и два ее руководителя: министр В.Г.Кинелев и его первый зам. А.Н.Тихонов.
Хотя у Ивана Мельникова и вообще руководства профильного думского комитета были непростые отношения с министром В.Г.Кинелевым, в сложившейся ситуации было принято решение, с одной стороны, поддержать его концепцию как гораздо менее опасную для отечественного образования, а с другой – максимально затянуть принятие решения о новой «реформе» путем организации ее общественного обсуждения. Такая тактика поддержки более умеренных сил в правительстве дала некоторые результаты: концепция А.Н.Тихонова так и не была принята, а осенью 1998 года в результате очередного политического кризиса к власти пришло правительство Е.Примакова – Ю.Маслюкова, где министром образования стал В.Филиппов.
При новом министре влияние Ивана Мельникова на образовательную политику еще более выросло. Хорошо помню встречи «на троих» в мельниковском кабинете, на которых обсуждались основные проблемы этой политики и принимались согласованные решения. Понятно, что министр как член правительственной команды не мог во всем следовать рекомендациям оппозиционного председателя комитета. Однако спорные предложения по образовательным реформам, которые шли, в частности, от людей Г. Грефа, запускались в режиме эксперимента.
Так было, например, с единым государственным экзаменом, который обрел силу закона лишь восемь лет спустя после начала экспериментирования. Понятно, что если бы проект ЕГЭ был реализован немедленно, вред от него был бы несравнимо выше.
Два других проекта «программы Грефа» после эксперимента вообще удалось «утопить». Речь идет о двенадцатилетней школе и так называемом государственном именном финансовом обязательстве, т.е. образовательном ваучере, с помощью которого предполагалось еще более свернуть бесплатное высшее образование в стране.
Фактически, исполняя при Мельникове обязанности первого зампреда профильного думского комитета, берусь утверждать: он был наиболее продуктивным председателем за весь послесоветский период. При его руководстве:
– мы не пропустили через Думу ни одного закона во вред образованию и науке, хотя таких предложений было немало;
– была остановлена (а затем радикально переработана в лучшую сторону) так называемая программа полового воспитания российских школьников, которую правильнее было бы назвать программой совращения малолетних;
– вступила в силу вторая редакция закона РФ «Об образовании», которая стала высшим достижением послесоветского законодательства в этой области. Закон гарантировал экономическую и академическую свободу участникам образовательного процесса, а также высокий статус педагогов и социальную поддержку обучающихся. Разумеется, он исполнялся плохо, но свой долг перед образованием законодатели исполнили;
– был принят Федеральный закон «О высшем и послевузовском профессиональном образовании», который усиливал и конкретизировал положения предыдущего закона в отношении вузов, студентов, профессоров и преподавателей;
– удалось провести через парламент и обеспечить подписание президентом Федерального закона «О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на их приватизацию». Закон стал серьезным препятствием для планов очередных, извините за выражение, реформ. Он был отменен с помощью ФЗ №122, который обычно называют законом «о монетизации», а правильнее было бы назвать погромом в законе.
И хотя в последние годы Иван Мельников сосредоточен главным образом на партийно-политической работе и вынужден меньше заниматься образовательной политикой, он сохраняет статус одного из лидеров отечественного образования и высокий рейтинг в образовательном сообществе. Абсолютное большинство людей их числа образовательно-политической элиты, с которыми мне приходится общаться, неизменно вспоминают его добрым словом.

Русский интеллигент
Чем только ни обливали российскую интеллигенцию в разные времена и с разных сторон. Между тем с культурологической точки зрения ее отличительными чертами были, в частности, нравственные искания, совестливость и ощущение своего долга перед народом, прежде всего – долга просветительского. Такая интеллигенция как специфически российское явление в условиях постсоветского «дикого капитализма», увы, исчезает. Остаются интеллектуалы и специалисты. Тем ценнее, что немногочисленные люди, представляющие этот тип, сохранились даже в политике. Среди них – Иван Мельников.
Он – русский интеллигент по внешнему виду, по полученному образованию и воспитанию, по стилю речи. Он несравненно лучше чувствует себя на трибуне и у кафедры, чем на большом политическом митинге. И не случайно в вузовских и школьных аудиториях неизменно имеет успех.
Иван Мельников – интеллигент по манере общения с людьми. Неизменная деликатность, уважительное отношение к собеседнику как к равному, независимо от социального статуса, мягкий юмор и тонкое чувство аудитории, – вот его стиль.
Но главное в другом. Иван Мельников – интеллигент по строю духа, по нравственному самоощущению. Именно это самоощущение делает его сильным человеком при мягком характере. Именно оно заставляет поступать вопреки интересам деловой и политической карьеры, во имя убеждений идти против власть имущих, а иногда – и против политических единомышленников.
Так поступал он, оспаривая в Конституционном суде Указ бывшего партфункционера, а затем «демократа», расстрелявшего парламент, Б. Ельцина о запрете Компартии России. Причем в период, когда на нее обрушились псевдолиберальные СМИ и в большинстве своем отвернулась интеллигенция.
А чего стоила Ивану Мельникову его твердая позиция в так называемом новом ленинградском и московском делах (в обоих случаях речь идет о решениях Президиума ЦК КПРФ расформировать горкомы партии в российских столицах). В московском деле Иван Мельников оказался единственным противником такого решения, за что в интернете его сравнивали с героем песни Высоцкого: «Один, который не стрелял».
Понятно, что любой человек внушаем. И любому крайне неприятно оставаться «в подавляющем меньшинстве», тем более – в одиночестве, да еще будучи первым заместителем Председателя партии. Понятно, что если такое поведение могло сказаться на политической карьере, то исключительно в отрицательном смысле. Объяснение в обоих случаях может быть только одно: И. Мельников не может не следовать собственным убеждениям и собственной совести, даже когда это угрожает его интересам.
В обоих случаях помимо всего прочего Иван Мельников проявил и недюжинную силу характера. И хотя в последнее время тенденции в руководстве КПРФ складываются не в пользу современного направления, надеюсь, что его лучшие политические годы еще впереди.
Подводя итоги, в юбилейный год хочу пожелать Ивану Мельникову:
как политическому лидеру – нового пришествия социалистической идеи в Россию;
как лидеру образования – увидеть свет в конце тоннеля отечественной образовательной политики;
как русскому интеллигенту и моему другу, вопреки меркантильной рыночной экономике – всего в этой жизни, чего нельзя купить за деньги!